Эйзенхауэра называли лучшим офицером армии США
Этот день можно считать началом непосредственной подготовки открытия Второго фронта, то есть высадки союзников в Нормандии. Эйзенхауэру суждено будет стать единственным из американских полководцев, имя которого будет известно в Советском Союзе, причем в позитивном контексте. В «Правде» был даже опубликован такой дружеский шарж: молодой американский генерал Брэйв — Смелость — спорит с замшелыми старческого вида английскими генералами.
Сам по себе выбор Айка, а именно под этим шутливым прозвищем он чаще упоминается, был вовсе неочевидным. В американской армии было тогда два крупных авторитета и две партии — генерала Макартура и генерала Маршала. Но, может быть, именно потому, что выбирать между ними Рузвельту было очень трудно, выбор был пал на любимца обоих, потому что Айк успел к тому времени послужить и под началом Макартура, и под началом Маршалла, которые в один голос называли Эйзенхауэра лучшим офицером в армии США.
С долей иронии, но без преувеличения самая трудная задача на посту главкома союзными войсками для Эйзенхауэра была заставить англичан подчиняться его приказам. Ни Черчилль, ни Монтгомери не собирались этого делать поначалу. И все-таки Эйзенхауэру удалось сколотить единую армию из американцев, англичан, французов. Кроме того, он вынужден был бороться с таким проявлением дедовщины в собственной армии США, как дискриминация чернокожих. Даже издал приказ о равных правах на получение пайков и медицинского обслуживания вне зависимости от чина, должности. расы и вероисповедания.
Айк готов был взять на себя ответственность за возможную неудачу операции «Оверлорд». После успешной высадки его адъютант нашел спрятанную генералом в кармане кителя записку на случай поражения, где были слова: «Во всем виноват только я». Слава богу, не пригодилось. В короткий период послевоенной дружбы между союзниками Эйзенхауэр успел побывать с визитом в Москве и даже постоял на трибуне Мавзолея. Впечатляющая, надо сказать, была картинка — в центре композиции Сталин и американский генерал, 12 августа 1945 года. В ответ в США для участия в торжественных мероприятиях должен был поехать наш маршал Жуков, но вместо этого, как известно, отправился в Одессу командовать всего лишь округом...
Эйзенхауэр и Жуков — напрашивающая пара для сравнений. Между ними, судя по их мемуарам, были вполне уважительные отношения. Оба стали символами Победы. Кстати, Дуайт Эйзенхауэр — кавалер нашего ордена Победы, единственный из американцев. Оба претендовали на большее, чем просто остаться в истории как маршалы Победы. Но здесь более удачливым оказался генерал Айк. Пережив короткий период опалы и забвения, прямо как Жуков, Эйзенхауэр в 1952 году включился в президентскую гонку, легко победил и стал34-м по счету президентом США.
Сам по себе выбор Айка, а именно под этим шутливым прозвищем он чаще упоминается, был вовсе неочевидным. В американской армии было тогда два крупных авторитета и две партии — генерала Макартура и генерала Маршала. Но, может быть, именно потому, что выбирать между ними Рузвельту было очень трудно, выбор был пал на любимца обоих, потому что Айк успел к тому времени послужить и под началом Макартура, и под началом Маршалла, которые в один голос называли Эйзенхауэра лучшим офицером в армии США.
С долей иронии, но без преувеличения самая трудная задача на посту главкома союзными войсками для Эйзенхауэра была заставить англичан подчиняться его приказам. Ни Черчилль, ни Монтгомери не собирались этого делать поначалу. И все-таки Эйзенхауэру удалось сколотить единую армию из американцев, англичан, французов. Кроме того, он вынужден был бороться с таким проявлением дедовщины в собственной армии США, как дискриминация чернокожих. Даже издал приказ о равных правах на получение пайков и медицинского обслуживания вне зависимости от чина, должности. расы и вероисповедания.
Айк готов был взять на себя ответственность за возможную неудачу операции «Оверлорд». После успешной высадки его адъютант нашел спрятанную генералом в кармане кителя записку на случай поражения, где были слова: «Во всем виноват только я». Слава богу, не пригодилось. В короткий период послевоенной дружбы между союзниками Эйзенхауэр успел побывать с визитом в Москве и даже постоял на трибуне Мавзолея. Впечатляющая, надо сказать, была картинка — в центре композиции Сталин и американский генерал, 12 августа 1945 года. В ответ в США для участия в торжественных мероприятиях должен был поехать наш маршал Жуков, но вместо этого, как известно, отправился в Одессу командовать всего лишь округом...
Эйзенхауэр и Жуков — напрашивающая пара для сравнений. Между ними, судя по их мемуарам, были вполне уважительные отношения. Оба стали символами Победы. Кстати, Дуайт Эйзенхауэр — кавалер нашего ордена Победы, единственный из американцев. Оба претендовали на большее, чем просто остаться в истории как маршалы Победы. Но здесь более удачливым оказался генерал Айк. Пережив короткий период опалы и забвения, прямо как Жуков, Эйзенхауэр в 1952 году включился в президентскую гонку, легко победил и стал
