Александр I не сомневался в победе России (Часть 1)
|
|
Победа в Бородинском сражении осталась за Наполеоном, но Бонапарт негодовал. Что на самом деле случилось на Бородинском поле? О начале конца наполеоновской кампании исторический обозреватель радио «Вести ФМ» Андрей Светенко беседовал с историками Сергеем Мироненко и Алексеем Власовым.
Светенко: У микрофона Андрей Светенко. Здравствуйте. Приглашаю на урок истории. Отечественная война 1812 года, Бородинское сражение — 200 лет назад в эти дни это все происходило. И мы поговорим об этих важнейших событиях, но, правда,200-летней давности, и о том, кстати говоря, чем они для нас могут быть интересны, с экспертами. У нас в гостях директор Государственного архива Российской Федерации, доктор исторических наук Сергей Мироненко. Сергей Владимирович, приветствую вас.
Мироненко: Здравствуйте.
Светенко: И кандидат исторических наук, замдекана исторического факультета МГУ Алексей Власов. Алексей Викторович, здравствуйте.
Власов: Здравствуйте.
Светенко: Вот смотрите, какая удивительная и странная вещь. Кульминация интереса к войне 1812 года, безусловно, — Бородинское сражение. И это правильно и очевидно. Но при этом, значит, и пик внимания и интереса именно вот вокруг этой даты. А дальше все пойдет по нисходящей. И более того, у нас нет памятной даты в истории — дня победы над Наполеоном. Вот как это странно получилось, мы по умолчанию связываем ее с Бородинским сражением, хотя там-то (и мы об этом поговорим подробнее), наверное, все-таки мы не победили, иначе бы зачем оставлять Москву-то.
Власов: Это все-таки не символ победы над Наполеоном, а скорее это вневременное, не привязанное даже, может быть, к событиям войны 1812 года событие, как величайший символ воинского мужества, духа, стойкости русской армии, которое проецируется на весь русский народ как победителя в Отечественной войне 1812о года. Поэтому я думаю, что вот как раз это одно из немногих событий нашей истории, там 19, 18 века, которое не привязано, может быть, даже к конкретной войне, к конкретному правлению. Это именно символ стойкости русского воина.
Светенко: Но, может быть, в известной степени и отечественной-то война стала благодаря вот как раз такому Бородинскому сражению.
Мироненко: Алексей, я здесь с вами не соглашусь. Вряд ли можно вырвать Бородинское сражение из контекста Отечественной войны 1812 года. А то, что нет даты, так дата есть. Вы справедливо сказали, что после Бородинского сражения, так уж как-то повелось. Там дальше в конце концов была Березина, изгнание Наполеона из пределов Российской империи, был март 1814 года, русские войска заняли Париж.
Светенко: Взятие Парижа — вот сейчас в этом...
Власов: Но мы же не отмечаем эти даты. А вот окончание кампании и разгром великой армии, точнее остатков на Березне, мы же не отмечаем это как памятную, как красную дату календаря.
Светенко: А почему мы это не отмечаем? Смотрите, в этом патриотическом тренде, который наметился в последние годы, это была бы дата, которая всех бы окрыляла: русские взяли Париж. Вот вам, пожалуйста, такая славная...
Власов: Мы придумали 4 ноября 1612 года титаническими усилиями, но не взяли то, что, казалось бы, лежит гораздо ближе и на поверхности. Мироненко: Это безусловно. Понимаете, тут, я думаю, масса практических вещей. Во-первых, Бородинское поле само по себе. И это мировая традиция. Грюнвальдская битва на поле около Грюнвальда, там Аустерлиц — у Аустерлица, Бородино — у нас. Где же еще, собственно говоря, проводить эти...
Светенко: Так же, как Куликово поле.
Мироненко: Куликово поле, да.
Власов: Сложно отмечать как памятную дату в контексте войны то сражение, которое закончилось с таким результатом, что и та, и другая сторона считает ее победами. Франция искренне считает, что именно французы победили в этом сражении.
Мироненко: Но ведь, смотрите, если идти из конца в начало, то тогда получается, что Бородино — это победа, потому что после этого мы в конце концов войну выиграли. Вот такая простая, незатейливая логика.
Мироненко: Но вы меня простите, можно сказать, что когда французская армия пересекла Неман, это тоже было...
Власов: Да, это уже начало конца. А есть и же не менее, на мой взгляд, величественное сражение, может быть, не такое грандиозное по масштабу, Малоярославец.
Мироненко: Безусловно, конечно.
Власов: Однако же в тени Бородинского сражения. Значит, здесь все-таки есть что-то, что, еще раз говорю, напрямую не связано, может быть, с контекстом.
Светенко: У микрофона Андрей Светенко. Здравствуйте. Приглашаю на урок истории. Отечественная война 1812 года, Бородинское сражение — 200 лет назад в эти дни это все происходило. И мы поговорим об этих важнейших событиях, но, правда,
Мироненко: Здравствуйте.
Светенко: И кандидат исторических наук, замдекана исторического факультета МГУ Алексей Власов. Алексей Викторович, здравствуйте.
Власов: Здравствуйте.
Светенко: Вот смотрите, какая удивительная и странная вещь. Кульминация интереса к войне 1812 года, безусловно, — Бородинское сражение. И это правильно и очевидно. Но при этом, значит, и пик внимания и интереса именно вот вокруг этой даты. А дальше все пойдет по нисходящей. И более того, у нас нет памятной даты в истории — дня победы над Наполеоном. Вот как это странно получилось, мы по умолчанию связываем ее с Бородинским сражением, хотя там-то (и мы об этом поговорим подробнее), наверное, все-таки мы не победили, иначе бы зачем оставлять Москву-то.
Власов: Это все-таки не символ победы над Наполеоном, а скорее это вневременное, не привязанное даже, может быть, к событиям войны 1812 года событие, как величайший символ воинского мужества, духа, стойкости русской армии, которое проецируется на весь русский народ как победителя в Отечественной войне 1812о года. Поэтому я думаю, что вот как раз это одно из немногих событий нашей истории, там 19, 18 века, которое не привязано, может быть, даже к конкретной войне, к конкретному правлению. Это именно символ стойкости русского воина.
Светенко: Но, может быть, в известной степени и отечественной-то война стала благодаря вот как раз такому Бородинскому сражению.
Мироненко: Алексей, я здесь с вами не соглашусь. Вряд ли можно вырвать Бородинское сражение из контекста Отечественной войны 1812 года. А то, что нет даты, так дата есть. Вы справедливо сказали, что после Бородинского сражения, так уж как-то повелось. Там дальше в конце концов была Березина, изгнание Наполеона из пределов Российской империи, был март 1814 года, русские войска заняли Париж.
Светенко: Взятие Парижа — вот сейчас в этом...
Власов: Но мы же не отмечаем эти даты. А вот окончание кампании и разгром великой армии, точнее остатков на Березне, мы же не отмечаем это как памятную, как красную дату календаря.
Светенко: А почему мы это не отмечаем? Смотрите, в этом патриотическом тренде, который наметился в последние годы, это была бы дата, которая всех бы окрыляла: русские взяли Париж. Вот вам, пожалуйста, такая славная...
Власов: Мы придумали 4 ноября 1612 года титаническими усилиями, но не взяли то, что, казалось бы, лежит гораздо ближе и на поверхности. Мироненко: Это безусловно. Понимаете, тут, я думаю, масса практических вещей. Во-первых, Бородинское поле само по себе. И это мировая традиция. Грюнвальдская битва на поле около Грюнвальда, там Аустерлиц — у Аустерлица, Бородино — у нас. Где же еще, собственно говоря, проводить эти...
Светенко: Так же, как Куликово поле.
Мироненко: Куликово поле, да.
Власов: Сложно отмечать как памятную дату в контексте войны то сражение, которое закончилось с таким результатом, что и та, и другая сторона считает ее победами. Франция искренне считает, что именно французы победили в этом сражении.
Мироненко: Но ведь, смотрите, если идти из конца в начало, то тогда получается, что Бородино — это победа, потому что после этого мы в конце концов войну выиграли. Вот такая простая, незатейливая логика.
Мироненко: Но вы меня простите, можно сказать, что когда французская армия пересекла Неман, это тоже было...
Власов: Да, это уже начало конца. А есть и же не менее, на мой взгляд, величественное сражение, может быть, не такое грандиозное по масштабу, Малоярославец.
Мироненко: Безусловно, конечно.
Власов: Однако же в тени Бородинского сражения. Значит, здесь все-таки есть что-то, что, еще раз говорю, напрямую не связано, может быть, с контекстом.
